В российском прокате все еще можно поймать «Серфер» с Николасом Кейджем — боевик в духе малобюджетного кино 1970-1990-х, в котором много ультранасилия и чистого безумия. Это пример «озплотейшена» — так называют австралийский вариант эксплутационного кино (эксплотейшена). Как в него вписался еще один феномен «кейджкор» (термин для карьеры и образа жизни актера) рассказывает по просьбе Собака.ru культуролог Алексей Ставицкий.
Николас Кейдж снова в ударе: в новом фильме режиссера Лоркана Финнегана («Вивариум») играет финансиста, сходящего с ума на австралийском пляже. Герой планирует выкупить отцовский дом, везет сына показать его и лагуну рядом, но сталкивается с агрессивной сектой серферов и ошалело глядит в максимально враждебный мир, казавшийся таким летним и ласковым. И вот он уже бродяжничает на пляже, дерется, пьет из луж и ест крыс: да, похоже на готовые сюжеты TikTok.
Как озплотейшн захватил Австралию (и вдохновил весь киномир)?
Побережье Тихого океана с райскими пляжами. Уютные бухты, притягивающие серферов, дайверов и фанатов подводной охоты. Нежный песок, девушки в бикини, закаты и восходы как будто из Photoshop. Вальяжные кенгуру, милейшая ехидна и издевательски хохочущая кукабара. Весь открыточный антураж «Серфера» и сам сюжет с узнаваемыми бонвиванами и копами иронично, но при этом вполне прямо отсылают нас к озплотейшну.
Это не совсем жанр в его изначальном понимании. Скорее зонтичный бренд, под которым кроется целая россыпь очень разных, но неизменно диких, брутальных, неполиткорректных австралийских лент 1970-1990-х, многие из которых стали культовыми. Oz + exploitation — то есть австралийское + эксплуатационное. В Европе и Америке эксплотейшн с самого начала подразумевал максимально быстрые съемки, использовал самые популярные темы. Так появились джалло, слэшеры, спагетти-вестерны, плюс многочисленные фильмы, где сияют монстры и пришельцы, вампиры и зомби, байкеры и хиппи, нацисты и африканцы.
Но в Австралии градус безумия такой продукции натурально достигал пика. Плюс к тому тут беззастенчиво эксплуатировали и саму локальную природу и местный образ жизни. Это кино во многом повлияло на то, что условный жанр «Я такое не видел» покорил миллионы, и самые высоколобые синефилы сейчас воспринимают фильмы категории «B» как искусство («так плохо, что даже хорошо»). При этом сам озпло не только не трэш, но и часто нечто среднее между B-movies и авторским кино. А такие фильмы, как «Обход» Николаса Роуга или «Пикник у Висячей скалы» Питера Уира — и вовсе для любителей медитации, мистики и философии.
Очевидно, самый известный озплотейшн — это «Безумный Макс» (1979), дебют Джорджа Миллера, в котором идеально сошлись рефлексия об апокалипсисе, погони со стильными байками и машинами и жесткий герой-мститель (молодой Мэл Гибсон). И тут важно вспомнить, что для жанра все началось раньше. И часто это выглядело куда страннее, злее и более дико, чем миллеровский блокбастер.
Итак, финал 1960-х: сексуальная революция, расцвет рок-н-ролла, студенческие протесты по всему миру. Австралия на этом фоне выглядит блекло, в том числе и в киносфере: тут жесткие цензурные ограничения вплоть до того, что существуют отдельно сеансы для мужчин и женщин. Но в 1970-х распускают Австралийский совет по цензуре, местный жупел и объект насмешек. В австралийском кино мгновенно воцаряются хохот, угар, секс, леса и насилие.
Одна из первых ласточек — «Опасное пробуждение» (1971) Теда Котчеффа, будущего создателя «Рэмбо: Первая кровь». Это история о том, как школьный учитель отправляется в отпуск в Сидней, но застревает в неком городке, попадая в локальный трип с ночной охотой на кенгуру, народной игрой ту-ап, алкоголем и хардкором. Препод-шатун, трясущиеся реднеки, драка сперва с кенгуру, а потом с местными. Экологический пафос и при этом реальные сцены жестокой охоты. Это эталонный озплотейшн и одновременно один из знаковых фильмов для другого популярного ныне субжанра: фолк-хоррора. Австралийцы кричали на премьере: «Это не про нас!», но остальной мир решил иначе, ведь фильм показали на Каннском фестивале.
Тему выживания позже блистательно продолжит странный триллер «Долгий уик-энд» (1978), где сама природа в виде птиц, сумчатых и насекомых мстит парочке горожан, нагло влезающей в заповедную зону.
В фильме «Автомобили, которые съели Париж» (1974) жители маленького городка маниакально собирают новые тачки, и для этого подстраивают аварии по всей округе. Режиссер Питер Уир как будто подхватывает мотив выживания в погибающем сюрреалистическом мире. Только теперь это не лес, а, наоборот, гротескный урбанизм. Здесь же культ смертоносных машин — еще одна важная тема для всей австралийской поп-культуры.
Представьте себе слет тридцати тысяч байкеров в Сиднее, которые воспроизводят сцены из культового фильма «Стоун» (1974). Именно так в конце 1990-х фанаты отмечали юбилей хита. По сюжету в нем полицейский внедряется в банду байкеров-сатанистов. В таких фильмах, как «Дорожные игры», «Бандиты на велосипедах» и «Честная игра», тоже полно оголтелых дорожных сцен — взрывы, автоподставы, маньяки на трассе, погони и перестрелки. И конечно, если машина несется на полной скорости, то к капоту привязана девушка. Как думаете, откуда взялся проект «Грайндхаус» Тарантино и Родригеса? Да, именно отсюда. В их юности австралийское малобюджетное кино гремело и в Америке. В 1970-х его безумию и наглости поражались многие, а уж в консервативные рейгановские 1980-е и подавно. Если режиссер Тоуб Хупер после «Техасской резни бензопилой» стал снимать нечто диетическое типа «Полтергейста», то в Австралии все продолжалось в стилистике слабоумия и отваги (и иногда артхауса).
Один из прекрасных примеров — легендарный в узких кругах «Кабан-секач» (1983) Рассела Малкэя, где история о гигантском кабане, нападающем на жителей глубинки, вдруг превращается в психоделическое полотно, воспевающее девственную природу Австралии. Как говорили в интервью актеры, они не могли понять, что это: нормальный фильм ужасов или внезапный Антониони? Ну а сцены встречи с кабаном посреди заросшего озера и погони на консервной фабрике, вы не забудете никогда.
Многие хорроры озплотейшна смотрятся удивительно даже сейчас. В «Ближайшем родственнике» (1982) в доме престарелых вопят двери и лестницы, а старики тонут в ваннах. В «Вое-3» (1987) речь идет о любви между австралийским и европейским оборотнями. В «Патрике» (1978) убийца-коматозник внезапно демонстрирует медсестрам свойства телекинеза. Один из самых известных обожателей «Патрика» и озплотейшн в целом — как мы уже говорили, Тарантино. Логично, ведь он сам вырос в культуре грайндхауса (то есть сдвоенных показов) и драйв-инов (кинотеатров под открытым небом). Если мы и сейчас можем проникнуться этой эстетикой, то представляете, какими глазами киногуру тогда смотрел шедевр Тренчарда-Смита «Кинотюрьма будущего» (1986). Это натурально гимн драйв-инам, автомобилям, нью-вейву и анархии. Главный герой уединяется с подругой в автокинотеатре, но скоро они понимают, что оттуда не выбраться. Здесь оказывается настоящий концлагерь, в котором заперли всех безработных и буйных Австралии.
Толпы панков и готов употребляют запрещенные вещества, танцуют, устраивают уличные бои и планируют революцию, но параллельно смотрят фильмы самого Тренчарда-Смита на большом экране. Такое вот метакино, энциклопедия моды 1980-х и при этом одна из самых мощных и стильных антиутопий вообще. Для Тренчарда-Смита тема идиотской гротескной тюрьмы ключевая, обязательно посмотрите его «Охоту на индюшек» (1982), где людей доставляют в лагерь к садистам-охранникам и затем устраивают ловлю их прямо в джунглях. Но этого мало для большого художника: будут еще повстанцы, локальная бойня и самолеты с напалмом.
Кейджкор как образ жизни
Сменилась эпоха, крупные студии захватили поле, и озплотейшн затух к началу 1990-х, чтобы возродиться в 2000-е и 2010-е. К его популяризации приложил руку режиссер Марк Хартли. В 2008-м он снял «Не совсем Голливуд» — потрясающую и абсолютно эпическую историю, где с невероятной любовью и драйвом рассказал о деталях съемок, скомпилировав фрагменты озпло-хитов и интервью с ключевыми режиссерами, сценаристами, актерами тех лет.
Новым озплотейшном можно назвать и «Серфера», тем более, что в главной роли неподражаемый Николас Кейдж — человек, как будто рожденный лучшими инди-режиссерами Австралии. О его взлетах и падениях, о его женщинах и причудах написано много. Кейджкор — так в сети назвали не только странные фильмы с его участием, но и сам стиль жизни артиста. Он рассказал кое-что об этом в комедийном боевике «Невыносимая тяжесть огромного таланта», где сыграл самого себя.
Итак, быстро освежим в памяти великую биографию — звезда фильмов своего дяди Фрэнсиса Форда Копполы («Бойцовая рыбка», «Клуб Коттон») получает репутацию чудака во время съемок «Птахи», где он похудел на 15 килограммов, вырвал два зуба без анестезии, ходил в бинтах даже после смен. На «Покидая Лас-Вегас» он напивался до беспамятства и снимал себя на камеру, чтобы достовернее сыграть алкоголика. Специально переигрывал в «Поцелуе вампира», а еще съел живого таракана, разбил топором свой фургон. В 1990-х Кейдж вполне внезапно стал звездой боевиков «Скала», «Воздушная тюрьма» и «Без лица». Он купил осьминога за 150 тысяч доларов, 22 старинных автомобиля, сушеные головы пигмеев и череп динозавра, который потом пришлось вернуть Монголии, так как тот был украден.
Параллельно Кейдж снимался у Линча и братьев Коэн, здорово сыграл сразу две роли в «Адаптации» Спайка Джонса. Подтвердил статус суперзвезды в «Угнать за 60 секунд» и «Сокровище нации». Получал и «Оскар», и «Золотую малину». А в середине нулевых влез в долги и много лет заходил в откровенно провальные «бэшки», которых сейчас уже почти 50 (!). Кейдж стал мемом, по сути, лицом «плохого кино». В 2010-х и 2020-х — очередной подъем, но уже на волне «нового» или просто неоднозначного кинематографа. Он опять виртуозен, снова на грани провала. Кейдж отбирает лучшие сценарии и готовит нам сюрпризы. Вот лишь некоторые из хитов:
— «Плохой лейтенант», на редкость плотный ремейк, где Кейдж бесподобно сыграл шизоидного копа,
— «Мэнди», где лесоруб в версии Кейджа попадает в неоновый хоррор 1980-х и бьется на бензопилах с толпой адских байкеров,
— «Цвет из иных миров» — лучшее кино про простых альпак,
— «Узники страны призраков» — неонуарный вестерн в постапокалиптической Японии, где Кейдж — гротескный киберковбой,
— «Свинья», где Кейдж в избушке и ни на кого не похож, а история о дружбе вдруг вызывает слезы.
Итак, перед вами теперь «Серфер»: озпло плюс кейджкор. Игра стилей? Да. Как же он чувствует? Да. Ждем продолжения, Николай.
18+
Комментарии (0)