К двухсотлетию публикации первой главы «Евгения Онегина» А.С. Пушкина анонимный уличный художник Синий Карандаш совместно с издательством Individuum представляет антиутопичную интерпретацию «энциклопедии русской жизни» с подзаголовком «Блэкаут». Главное отличие новой версии – авторские купюры стрит-артиста. Обильное цензурирование обнаруживает новые смыслы в знакомом тексте и очерчивает границы дозволенного читателю (дозволяется ему, прямо скажем, немного).
Как работает блэкаут?
Наличие черного закрытия в книге было исходным условием. Был еще вариант сделать затемнения полупрозрачными, чтобы можно было заглядывать за запрет и читать Пушкина в оригинале, но в этом случае читатель получает слишком много свободы, которая сегодня может быть опасной. Так что для блага самих же читателей блэкаут строго черный, классический.
Почему «Евгений Онегин»?
В обращении к Евгению Онегину есть несколько «почему». Одно из них – это столкновение с опытом цензуры, отмены и вычеркивания. Я решил его описать. Не сказать, что это нечто новое для русской культуры. Сегодня этот опыт вновь есть у многих – людей, институций, сообществ. Но все же хотелось зафиксировать современные обстоятельства, набор поведенческих моделей, страхов, возможностей и провести линию к традиции, к XIX веку. «Блэкаут» оказался подходящим способом рассказать подобную историю про время и людей в нем.
Вторая причина – это предложение издательства Individuum. Книга сразу создавалась для печати. Мы вместе выбрали текст «из подкорки». Онегин – школьный канон, который легко и в целом увлекательно читается, поэтому в восьмом классе его прочитали многие, в отличие от «Войны и мира», «Преступления и наказания» или «Тихого Дона». Было важно, что текст подключает к коллективному опыту.
И, в-третьих, мне давно хотелось поработать с большой поэтической формой. Сменить контекст пространства и города на текст и литературу. Никогда до этого не писал романов в стихах.
Кто вы в этом тексте?
У меня, кажется, здесь было две роли. Роль поэта – сочинение из вычитания, добавление образов времени, нахождение формулировок, подходящих к XXI веку, вырубка мемов и пр. И роль соавтора, которая тут также важна. Соавторства не может не быть в блэкауте. В случае с «Онегиным» (как и любым другим текстом из истории литературы) было невозможно не замечать коренного создателя, его языка, идей и прочей созданной начинки текста. Это же не геодезический сборник. Здесь сияло «солнце русской поэзии». Как соавтору мне было важно вытащить на свет, спрятанные из-за тогдашней царской цензуры и из-за пушкинской самоцензуры, куски и строки, которые обычно не печатались в «Евгении Онегине». А с другой стороны, в тексте много пушкинской прямой речи и выражения позиции, которая мной смыслово трансформировалась, оставаясь при этом структурно пушкинской. Соавторства было не избежать.
Комментарии (0)