Янис Чамалиди: «Я уже изменил мир»

В одном из интервью вы сказали: «Я слышу стены и архитектуру города». Лексико-вкусовая синестезия встречается примерно у 1–4% людей в мире и считается нейробиологическим феноменом. Можно ли это перенести на материалы, силуэты, съемки вашего бренда?

Все, что представлено в моем бренде, цвет, фактура, всегда напоминает мне мои ощущения из детства. У нас была денимовая коллекция – голубой с розовым подтоном. И я говорил о том, что вспоминаю лето, запах роз в саду моей бабушки, ощущение лепестка цветка. И как поблескивало море. Так, мы использовали вискозу шанжан, которая блестела, как водная гладь, переливающаяся на солнце.

Я считаю себя художником и модельером. Видеть этот тонкий мир через призму искусства меня научили художники петербургской школы в академии имени Мухиной, хотя поступил я на кафедру моды.
 

Мне нравится гравюра Дюрера «Меланхолия» – там каждый нарисованный предмет описан мистически, вербально, эстетически. И все там наполнено смыслами. Мне кажется, что все творчество художников должно быть осмыслено. Все, что мы создаем в IANIS CHAMALIDY, наполнено этими смыслами, кодами, которые потом помогают человеку ощущать себя причастным к искусству. Армани, например, говорил, что мода для него – это ремесло, а я говорю, что для меня мода – это искусство.

Многие выделяют черный как основу вашего ДНК бренда...

IANIS CHAMALIDY бесконечно цветной, но черный – это цвет, который включает в себя все. 

Думаю, что я как Средневековье. Все полагают, что оно темное и черное, но оно проливается солнечным светом в католический храм через витражи.

Каким бы был ваш черный, если мы говорим про синестезию, с которой начали?

Я думаю, это тушь, которой рисуют силуэт и графику. Потому что дизайнеры должны быть архитекторами и декораторами. Архитектура стиля закладывается через крой. Сначала мы создаем форму, потом уже декорацию. Но это делается в гармонии, изначально все сплавляется в единстве. Черный цвет – это как некий код, который пишет форму. Черный квадрат Малевича – это абсолют. И вообще черный – это абсолют.

Если бы мы с вами превратились в дегустаторов, каким бы был ваш черный на вкус?

В природе нет черного в виде фруктов.

Черный перец очень популярный аромат сейчас.

Наверное, я был бы перцем, да. Потому что это приправа, которая дает не вкус – это специя, помогающая оттенить любое блюдо.

Вы когда-нибудь представляли, что могли бы перенести свои коллекции в другую эпоху?

Нет, мне нравится жить в современном мире. Я дизайнер, который изучает скорость жизни и помогает клиенту соединить эстетику с удобством. Мы с вами можем одеться в одинаковых магазинах, но то, как по-разному каждый это сделает и почувствует, вот что важно.

Скоро модному дому 30 лет. Как изменилось ваше отношение за эти три десятка к себе и своему делу?

Я начинал художником, им же умру. Когда происходила коммерциализация, мне предлагали заказывать одежду в Китае, нашивать на нее этикетки и продавать, как это делают все марки. Все, что производит наш модный дом, мы придумываем и разрабатываем сами – у нас нет ничего купленного и готового. Мне нравится, как технологу и очень тактильному человеку, создавать уникальные ткани. Мне нравится создавать мир, как Дрис Ван Нотен, который тоже сам создавал ткани, отражающие его мир и ощущения.

Я не могу выйти на улицу, не продумав свой образ. Иногда я предугадываю что меня ждет, какие встречи могут произойти, и под это интуитивно одеваюсь. Если я не создал образ, который во мне не включил химические процессы, то я не выхожу из дома.

Я должен ощущать себя созвучно погоде, свету на улице, обстановке. Если это не так – я вернусь и переоденусь. Я постоянно в поиске своего счастья. Некоторые до сих пор не осознают, что люди считывают твой образ за две секунды, сразу понимают, будут ли к тебе подходить, общаться и доверять. Одежда – это инструмент, который дарит внутреннее счастье. Мы ищем счастье, но не понимаем, что по одежке встречают. Так было и будет всегда. Благодаря образу ты быстрее всего можешь рассказать о своем внутреннем мире.

К сожалению, сейчас мы стагнируем и в умении одеваться, и в духовном развитии. Раньше твой образ показывал статус. Ткань из пурпурного цвета, например, мог позволить себе только состоятельный человек. Сейчас бедные хотят казаться богатыми. А я остаюсь художником, который помогает человеку найти свой внутренний мир, осознать его, подчеркнуть индивидуальность через ткани, формы и пропорции. Для меня это важно и честно.

Как вы относитесь к тому, что многие бренды сейчас используют в продвижении нейросети?

У каждого свой путь. Мы сейчас работаем с искусственным интеллектом. Это некий поиск кодов, взгляд со стороны через расчет. Мне интересен этот эксперимент. Я год обучаюсь работе с промтами, и это самое сложное. Но почему нет? Я современный человек, я режу ткань лазером. Она становится как крылья бабочки, которые создают вокруг женщины танец, стены начинают петь. Мы не закрываем края одежды московским швом.

Что такое московский шов?

Когда два раза подгибается строчка, что создает неприятную волну (и утяжеляет) и неопрятный вид. Нужно иметь высочайшее мастерство, чтобы прострочить таким способом ровно.

Наш бренд, как ИИ, просчитал себя вдоль и поперек. Мы подошли ко всему уникально на всех уровнях – от эстетики и концепции до инновационной технологии двусторонней одежды. На одной вешалке сразу два образа – авангардный и классический. А еще унисекс – нашими вещами обмениваются муж и жена с разными размерами. 

Вы достаточно часто критикуете молодых дизайнеров и просто российские бренды. Думали ли вы о том, как можно изменить ситуацию на модном рынке в России?

Я уже изменил мир, дав человеку возможность быстро путешествовать. Масштабирование моих концепций может изменить все, и, может быть, это случится после меня. Я уже прожил 50 лет, а сколько мне еще жить? Успею ли я? Хочу ли я масштабировать? Нет, не хочу. Я не жду признания. Меня не интересует этот материальный мир, меня тошнит от него. Топ-менеджеры с MBA постоянно просчитывают, будет ли прибылен бизнес или нет. Такая коммерческая оценка убивает творческую энергию. Я не хочу выгоды, я хочу творить себя.

На самом деле я чувствую себя одиноко. Мне скучно здесь, потому что люди не понимают, для чего они живут. Они не могут осознать, насколько они здесь и сейчас могут быть счастливы, находясь в постоянной погоне за материальным.

Когда мы учимся, мы можем совершать ошибки. Но когда вы вышли на профессиональный путь и заявляете себя как дизайнера, ошибаться нельзя. 

Мартин Марджела пахал в доме Жан-Поля Готье, так же начинали Кристиан Диор и Кристобаль Баленсиага. В бизнесах, которые я так часто критикую, нет никакого творчества. А многие сейчас сразу начинают создавать и называть себя дизайнерами. Нет, ты не имеешь права этого делать.

С чего стоит начать будущим дизайнерам?

В первую очередь научиться шить из одной ткани (хлопка, бархата или шифона) – например, только рубашки, за которыми будут приходить именно к тебе. Необязательно сразу создавать коллекции. 

Самое главное – это дух времени. Мы уже не шьем корсеты и не вышиваем блестками и камнями, как любили наши бабушки. Вечерняя одежда сегодня должна выглядеть иначе.
Мои клиенты, которые покупают люкс и могут себе позволить все, ценят, что 90% гардероба из наших вещей не нужно гладить – они сразу после стирки выглядят эстетично.

Видела ваш обзор бомбера в боярском стиле. Вы упомянули об отсылках к русскому в новой коллекции. Что это будет?

Я русский и грек – буду это соединять. Самый большой тренд сегодня – совмещение несовместимого. Я буду сочетать несочетаемые фактуры, русское и античное, непостижимое с привычным. 

Текст: Анна Горбунова
Фото: Анастасия Волкова