Александр Цыпкин: «Жизнь меня провоцирует, но я не сдаюсь»

Вероятно, каждое интервью с тобой, Саша, должно начинаться с твоего очередного чистосердечного признания, что ты не величайший писатель.

Признаюсь!

Но ты популярный и коммерчески успешный автор, Саша. А значит, точно в курсе, какие темы сейчас особенно заходят зрителю.

Так ведь нет больше зрителя, Яна, есть грибница зрителей, и видов аудитории теперь больше. В нашей с тобой юности были фильмы, которые посмотрели все и знала наизусть вся страна. И больше таких фильмов пока нет. А в общемировом кинокультурном коде — пожалуй, пока остается кинотрилогия о кольце.

Ты случайно не заметила, что исчезли единые каналы коммуникации? Общество разделилось: у телевизора — сто кнопок, видеосервисы, и киноплатформы в России запускаются с бешеной скоростью. В Новый год, вместо того чтобы смотреть одни и те же фильмы про маскарады в ночи, люди могут увидеть сотни разных картин.

То есть вопрос о конъюнктурных темах в русском кинематографе отменяем?

Давай лучше поговорим о вечных! А вечные темы в России, конечно, феминные — судьба у русской женщины непростая. И поэтому фильмы о своей сложной судьбе русская женщина смотрит с интересом.

Тогда объясни петербуржцу феномен твоего недавнего, очень московского сериала, который бьет все рекорды просмотров.

А не хватает комедий! Поэтому «выстрелил» и сериал, где мы по-доброму высмеиваем общественные пороки. А еще не хватает историй из реальной жизни, как, например, в кинопроекте «Настоящие Истории», который мы сделали вместе с брендом IQOS (проект ориентирован на совершеннолетних пользователей бренда. — Прим. ред.). Люди так и комментируют: «Большое спасибо! Смотришь ваш фильм — и это просто счастье какое-то. Пришел в кино — и как будто перезагрузился».

Люди со всей России присылали нам свои истории, которые произошли с ними в реальной жизни. Например, был поразительный сюжет о брате и сестре, которые не были знакомы. Почему? Потому что их отец никогда им друг о друге не рассказывал! Но в итоге все сложилось счастливо.

Индийское кино!

Да, мы именно так и подумали: индийское, но не российское! Если бы не было ремарки, что это биографии живых людей, мне бы как сценаристу никто не поверил. Кстати, фильм наглядное пособие о том, как провести сложные семейные переговоры и не рассориться. В России с этим сложно: люди не любят разбираться в своих эмоциях.

Учитываешь это как сценарист?

Ну а как иначе? В нашем обществе так сложилось, что не принято разбираться с эмоциями, не принято считать, что у людей есть переживания, с которыми нужно справляться. Драматический XX век был наполнен серьезными событиями, по сравнению с которыми отсутствие какой-то там самореализации — это ерунда. Мы только сейчас начали легализовывать эмоции.

Как думаешь, индустрия, в которой ты работаешь, могла бы чуть более настойчиво указывать людям путь, по которому стоило бы двигаться? Или по ту сторону экрана точно такие же люди, как по эту, и рассчитывать нам не на что? И не за тем они собрались?

Во-первых, ты права, люди-то те же самые. В индустрию чуть чаще идут те, кто хочет указать другим путь, открыться, так сказать, но бывает, там такое открывается...

Да, мы, зрители, всякое повидали.

А это не случайно. В России, если художник (в широком смысле слова!) хочет войти в историю, он должен писать и снимать «по-жесткому». Духоподъемная комедия или мелодрама — в чем-то низкие жанры. Это мне терять нечего: все равно навсегда останусь пиарщиком. А людям, которые начинали как писатели, сценаристы, режиссеры, тяжело «опуститься» — их же потом будут комедиантами называть!

И что, у тебя никогда не было мысли вписать в историю свою фамилию с большой буквы Ц?

Жизнь меня провоцирует, но я не сдаюсь! Отношусь к своему творчеству легкомысленно: получилось — и хорошо.

Ты из интеллигентной петербургской семьи. Я не верю, что у тебя нет какой-то сверхзадачи, которую ты, вероятно, сейчас успешно скрываешь, — возможно, и от себя самого.

Так. Ну ладно. Сверхзадача — это построить хорошую семью, в классическом смысле слова, и помогать своим близким, а также тем, кому можешь. Когда бабушка говорит мне: «Слушай, если б не ты, не было бы у меня такой счастливой старости» — я понимаю, что тут я тоже выполняю свою сверхзадачу. Мне важно, что я могу себе позволить помочь родным людям. То, что я это делаю благодаря своим текстам особенно приятно.

Давай обратим внимание твоих коллег на неосвоенные серьезные темы. Это какие?

Удивительно, но совершенно не охвачены реалии, в которых мы сейчас живем. Представляешь, какие колоссальные драмы происходят? Но выпускается сериал за сериалом, а масштабнейшее изменение в сегодняшней окружающей действительности никак не затронуто. Я обсуждал это с одним известным продюсером — он рассказал, что не все события XX века сразу упоминались в кино и литературе.

Второе — сетевые отношения. В сети выложены наши, так сказать, души, и эти души начинают самостоятельно существовать: люди любят друг друга, ни разу не встретившись вживую, и расстаются с помощью аудиосообщений.

Тебе приходится следить за собой, чтобы не терять навыки потребления информации, воспитанные еще офлайном?

Давай я сразу признаюсь: у меня сетевая зависимость. Если от других привычек я отказался за один день и не испытал никаких проблем, притом что, в общем, они составляли бОльшую часть моей жизни, то заставить себя не проверять 4-5 часов социальные сети — это проблема.

Зато ты всегда можешь оправдать себя тем, что это твоя работа.

Да, я так и делаю: мол, в соцсетях и деньги зарабатываю, и сериалы там мои рекламируются, и спектакли. Но это все вранье! Мой мозг привык получать удовольствие от внимания. Зашел — а там у тебя 4000 лайков. Опа — уже 4500. Это дофамин. И это зависимость.

Маленькая симпатичная аддикция?

Большая и ужасная, которая в обществе легальна, при этом забирает у тебя самое важное. Потому что, в конце концов, время — это единственный невосполняемый ресурс.

С твоей производительностью ты можешь преподавать тайм-менеджмент.

Я могу преподавать только хаос. Сейчас я в Екатеринбурге (в день интервью — Прим.ред.). Мы закончим разговаривать, и у меня есть полтора-два часа, чтобы сдать серию. Потом книга. Потом я в самолете что-то редактирую. Но это все не выглядит как что-то осознанное, продуманное.

Процитирую французского классика, он тоже в каком-то смысле сценарист: «Ты этого хотел!»

И да и нет. Знаешь, в чем разница между Москвой и Петербургом? В Москве, в силу огромного количества денег и соблазнов, ты должен у самого себя выкупать время для общения с близкими. Да, в прямом смысле слова! Наступает вечер субботы, и ты можешь за деньги почитать рассказы или поучаствовать в мероприятии. А можешь побыть с семьей.

В 2022-м мы идем в круиз на Южный и Северный полюс — там вообще ничего не будет ловить, и я рассчитываю, что смогу наконец спокойно писать! Вот и весь тайм-менеджмент, Яна! Проблемы у меня с тайм-менеджментом!

Ты мог бы писать сценарии для кибердрам? Видеть на 30 лет вперед?

Да, как раз сейчас пишу. Об отношениях мужчины и женщины-робота. Где заканчивается человек и начинается машина — эту границу будет особенно нелегко провести, когда роботы станут антропоморфными. Появятся этические вопросы: где заканчиваются их обязанности и начинаются их права? Когда машина заменит нам другого человека? А дальше, знаешь, не надо быть особым визионером.

Как ты видишь наш сценарий дальше?

Сложно сказать, какой путь развития выберет цивилизация — духовный или робототехнический. Сейчас многие рассматривают эзотерический: допустить, что реальность вокруг нас не единственная, и мы пока просто лишены определенных способностей.

А ты во время своих практик интересовался, кто ты и куда тебе?

Ну да, ну да, я спросил, какая моя творческая задача.

Так! И?

И мне оттуда пришло: «Твоя задача — сделать так, чтобы людям было легче жить. Весели их!» «Ууу, то есть драма не пойдет?» И там такая пауза. И я такой: «Окей, я понял. Нормально! Работаем!»

18+

Партнерский материал